Я прижала его руку к своей щеке и осторожно опустила обратно. Сделав все, что могла, я отвернулась, слишком вымотанная, чтобы снова заплакать.

– Алекс? – неожиданно услышала я. – О чем ты бормочешь? Какой туман? И где я, черт побери, нахожусь?

Я обернулась. Роб сидел в кровати, потирая запястье и озадаченно глядя на меня.

Я смотрела на него, совершенно ошарашенная. Роб тряс головой и тер глаза, будто только что проснулся после глубокого сна.

– Что происходит, Алекс? Где я? – Тут он внимательно посмотрел на меня: – Что у тебя с лицом?

Я начала задыхаться от изумления. Это было невозможно; он должен быть мертв или при смерти, а не сидеть в кровати и задавать вопросы.

– Роб? – Я наконец обрела голос. – Роб – ты в порядке! – Я не удержалась и схватила его за руки. – Ты не умер!

– Ха, по всей вероятности, нет, – сказал он слегка озадаченным голосом. – Где я? – повторил он, оглядывая палату. – Что ты тут делаешь? И что ты болтала насчет тумана?

Мой мозг лихорадочно работал. Что бы там ни сделал Лукас, это не убило его.

– Послушай, Роб, ты в больнице. Доктора все тебе расскажут, но какое-то время ты был без сознания. Что ты помнишь?

– Думаю, все, – нахмурился он. – Хотя не понимаю, почему ты здесь, как бы приятно мне это ни было. – Он скупо улыбнулся мне.

– И что ты помнишь последним?

Он ненадолго откинулся на подушки и стал изучать потолок.

– Ну это просто. Я шел в… О, куда же я шел? – Он помолчал, и мое сердце почти остановилось. Затем его лицо прояснилось. – Ах, да! Я шел в паб в Ричмонде. Мы с ребятами собираемся сегодня вечером посмотреть новый фильм о Джеймсе Бонде. – Он быстро взглянул на свое запястье, где должны были бы быть часы, но сестры сняли их с его руки. – Мы опоздали? Сколько сейчас времени?

Я почувствовала, что мои ногти впились мне в ладони и что я не дышу. Я сделала медленный выдох.

– Боюсь, это было довольно давно. Мы ходили в кино несколько недель тому назад.

– Правда? Ты уверена?

– Совершенно уверена. Сейчас июль, учебный год закончился.

Он неожиданно резко выпрямился:

– Нет! Как такое могло случиться? Почему я этого не помню?

– Не знаю. Может, доктора знают, но ты вдруг упал и пробыл без сознания четыре или пять часов. Это все, что я могу сказать тебе.

– И сейчас июль, верно?

Я кивнула, крепко вцепившись в стенку его кровати. Я не могла во все это поверить. Я же видела, как Лукас забрал его память и исчез, так почему он не умер?

– Бред какой-то. – Роб снова лег. – Действительно, бред… – Немного подумав, он повернулся ко мне, в его глазах читался вопрос. – Значит, если мы ходили в кино несколько недель тому назад, а ты сейчас здесь, со мной, значит ли это, что мы?.. – Он не закончил вопрос, но его улыбка постепенно стала превращаться в похотливую ухмылку.

– Нет, Роб, – твердо сказала я.

– Ты уверена? Я смутно помню, что собирался попытать счастья. – Ухмылка стала явной.

– На самом же деле у нас было одно свидание, и мы решили, что дальше дело не пойдет.

– Правда? Какая жалость. – Его рука нашла мою. – А ты не хочешь повторить попытку? Хотя бы для того, чтобы помочь моему выздоровлению?

– Это заманчивая мысль, Роб, но нет. Мы с тобой решили, что стремимся к разным вещам.

– О, ну, может быть, позже. – Он выглядел таким самодовольным и самоуверенным, и я опять удивилась, что же я могла некогда найти в нем. – Значит, я был без сознания четыре часа, но забыл все события четырех недель?

– Скорее пяти-шести, – пришлось быстро уточнить мне, так так в коридоре послышались голоса. – А пока ты был без сознания, тебе снилось хоть что-то?

– Не-а. Я шел в паб, а затем внезапно проснулся здесь, слушая твою околесицу. Так что ты там говорила?

Я засмеялась как можно убедительнее:

– Это действительно была просто околесица. Сестра велела поговорить с тобой, сказав, что так ты скорее придешь в себя. Думаю, я рассказывала о какой-то школьной поездке или еще о чем-то подобном. Я уже успела забыть, о чем именно. – Когда я говорила это, в дверь вошли родители Роба, на лице его мамы сияла улыбка, а папа по-прежнему смотрел на меня с подозрением.

– Ты все еще здесь? – нахмурился он. И я поспешила отойти от кровати, чтобы иметь возможность удалиться, прежде чем начнется обсуждение того, а что, собственно, происходит.

– Я уже ухожу, мистер Андервуд. Пока, Роб, рада снова видеть тебя среди живых.

– О, о’кей, Алекс. До скорой встречи. Да хватит тебе, мама, что, как ты считаешь, ты делаешь? – Последние слова прозвучали приглушенно, поскольку миссис Андервуд заключила сына в крепкие медвежьи объятия. Я торопливо направилась к двери.

За пределами больницы на улицах было полно людей. Снова наступил час пик. Я понятия не имела, где нахожусь, поскольку приехала сюда на «Скорой помощи», но знала, кто мне может помочь. C чувством удовлетворения я посмотрела на браслет на моем запястье. Золотые прожилки сверкали в лучах заходящего солнца. Я достала наушники:

– Кэллум, все о’кей. Приходи за мной, когда сможешь. Я иду по… – Я сделала паузу, потому что дошла до перекрестка и прочитала табличку с названием улицы. – Тоттенхэм-Корт-роуд. Я тебя жду.

Кэллум объявился в течение нескольких минут и быстро провел меня на тихую площадь, где можно было без помех посидеть и поговорить. Несмотря на усталость, я была очень взволнована и едва могла усидеть на скамейке в углу, на которой разместилась, пристроив зеркало на подлокотнике, блаженствуя, оттого что Кэллум рядом. Он был прямо за мной, и его определенно удивляло мое поведение.

– Алекс, ты в порядке? – мягко спросил он. – Все кончилось… плохо?

– Вовсе нет – Роб прекрасно себя чувствует!

– Что? Что ты хочешь сказать?

– Я хочу сказать, что он очнулся и мы с ним разговаривали! Он в норме.

– Мне казалось, ты сказала, что Лукас опустошил его, насытился и исчез, как Кэтрин.

– Ну, он, конечно же, исчез, но, определенно, ему достались только некоторые воспоминания Роба. Тот забыл только последний месяц или около того. Возможно, для Лукаса этого было достаточно, – добавила я с удивлением. Увидев, как он превратился в лужицу поблескивающих искр, я не сомневалась, что он не сможет вернуться. Но самый волнующий вопрос – это куда он подевался и что такого сделала я, что все пошло иначе, чем должно было пойти? Кэллум был явно готов забросать меня вопросами, так что мне пришлось остановить его. Я не хотела вдаваться в теорию, пока у меня не было достаточно ответов, и не хотела раньше времени радовать его, пока не узнаю, вернулся ли Лукас в собор Святого Павла и пока мне все не станет понятно. – Ладно, хватит о Робе; сейчас мне нет до него дела, я просто хочу радоваться тому, что мы вместе. – Он посмотрел на меня с такой нежностью, что мне показалось, мое сердце разорвется от любви. Он снова был в моих объятиях, и все было хорошо.